Русь Православная 

Покровская церковь на Лыщиковой горе

В архитектурном созвездии московских храмов это не самая яркая звездочка. Возводил церковь неизвестный нам зодчий, со временем ее достраивали и перестраивали, но по чьим проектам - неведомо, документы не сохранились. Службы здесь совершаются на протяжении 310 лет, даже при советской власти храм не закрыли.

"Церковь Покрова Пресвятой Богородицы, что на Лыщиковой горе, построена в 1696 году. Охраняется государством", - такая табличка висит при входе. Мне давно хотелось узнать об истории церкви побольше. К сожалению, имеющиеся сведения были очень скудны, а порой напоминали мифы. В конце концов я решила разобраться, где тут правда, а где легенды. Начала с двух наиболее серьезных работ на эту тему. В 1887 году в Москве вышло "Историческое описание церкви Покрова Пресвятой Богородицы, что на Лыщиковой горе, на Землянке в Москве" священника, а потом и настоятеля этого храма Филарета Поспелова. К 300-летнему юбилею нашей церкви ее нынешний настоятель протоиерей Владимир Ригин и архитектор Вера Тимкина подготовили и опубликовали в "Журнале Московской Патриархии" данные по историко-архитектурному обследованию территории и застройки церковных владений, а также об истории церкви в ХХ веке. Много интересного я узнала из этих работ, но на некоторые вопросы ответов не получила. Пришлось поработать в библиотеках и архивах. О своих находках мне и хочется здесь рассказать.

+   +   +

Наш храм стоит на Лыщиковой горе. Гору срыли при возведении Земляного вала в 1590-х годах. Почему она называлась Лыщиковой? Точно неизвестно, возможны только предположения.

В "Толковом словаре" В. Даля "лыщица" - народное название растения Gypsophila muralis, оно же котылек, мыло, мышьи глазки.

Согласно "Этимологическому словарю русского языка" М. Фасмера, "лыщиться" - улыбаться.

Есть и фамилия Лыщик, что означает ловкий, пронырливый человек.

Вообще название "Лыщиково" встречается довольно редко, относится оно обычно к селам или деревням. К горе - только у нас. Правда, гора именовалась также Лысцовой, Лысковой, Лыщевой.

За разъяснением я обратилась к сотруднице Института Русского языка Людмиле Юрьевне Астаханиной, которая объяснила, что у наших предков было слово "лыскать" - блестеть, сверкать, сиять. В современном русском языке от него остался след в виде слова "лыска" ("у лошади лыска на лбу"). Видимо, белые цветы лыщицы, покрывавшие склон, позволяли называть гору лысцовой, лысковой.

У южного ее подножия с XIV века проходила дорога, ведущая от Яузского моста к Спасо-Андрониковому монастырю (после постройки церкви Симеона Столпника улица вдоль дороги и слобода станут называться Семеновскими), и далее к селу Рогожь. На склоне горы до начала XVII века стоял Покровский Лыщиков монастырь. Был он великокняжеский ктиторский, то есть содержался на средства великих князей, а потом царей-Рюриковичей.

+   +   +

Самое раннее упоминание об этом встречаем в уставной записи о душегубстве в Москве (1486): "А будет душегубство за Яузою, ино к нему Андрониев монастырь и Городищо".

В некоторых книгах, изданных в XX веке, говорится о том, что в 1392 году в Покровском монастыре на Лыщиковой горе постригся брат преподобного Сергия Радонежского Стефан. Это недоразумение, причем не единственное. Так, в "Указателе древних церквей" М. И. Александровского (М., 1917) я с удивлением прочитала про нашу церковь: "Покрова Пресвятой Богородицы, что на Лыщиковой горе. Лыщиков переулок, Николоямская улица близ Землянки. Урочище "Лыщиково городище" существовало еще в XII веке. В XV веке здесь был великокняжеский монастырь, именовавшийся в "Садех", по Воронцовским садам. Сюда в 1482 году Иван III перенес деревянную церковь Златоустова монастыря, когда вместо нее строили каменную". Между тем в вышедшем за 20 лет до "Указателя" III томе книги В. В. Зверинского "Монастыри, закрытые до царствования императрицы Екатерины II" сказано: "Покровский в Садех, мужской, в Москве, в Белом городе, в местности, где ныне церковь князя Владимира, что в Старых Садех. Существовал еще в XV веке, о нем упоминается в Новгородской летописи под 1479 годом, когда Иоанн Васильевич повелел разобрать церковь Иоанна Златоустого и "ту разобранную церковь повелел поставить в своем монастыре у "Покрова в Садех". В полном собрании русских летописей (т. IV, с. 152), на которое ссылается митрополит Макарий в своей "Истории Русской Православной Церкви", читаю:

"В 1488 году, когда был сильный пожар в Москве, то погорело от града до Кулишек. Мало не дошло до Всех Святых, да до Покрова в Садех, да по Неглинну". Из того, в каком порядке перечисляются здесь объекты, охваченные пожаром, видно, что огонь распространялся не в сторону Заяузья, к Покровскому Лыщиковскому монастырю, а в сторону нынешней улицы Маросейки, где и находился монастырь Покровский в Садех. Почему-то Александровский не обратил внимания и на то место в "Очерках из истории Русской Церкви в период митрополии 1237-1588 гг." (М., 1886), где упоминаются как княжьи два монастыря: "Покровский в Садех" и "Покровский Лыщиковский". (В наше время хорошо описано место расположения Покровского в Садех монастыря - в книге "Квартал на Маросейке". М., 2001). Сведения Александровского почему-то не проверила Мария Васильевна Фехнер, ибо в работе о монастырях в "Материалах и исследованиях по археологии СССР" (М., 1949) повторяет все им написанное, да еще вносит и свою лепту в "легендотворение" о храме, утверждая, что "Покрова в Садех", Лыщиков переулок близ Берниковской набережной упоминается в летописи под 1392 годом, когда в монастыре у Покрова постригся Стефан, брат Сергия Радонежского. Дальше идет ссылка на ПСРЛ (т. VI, с. 120). Однако всем, кто читал "Житие и чудеса преподобного Сергия Радонежского" (Сергиев Посад, 2004), известно, что в 1392 году великого молитвенника не стало. Брат, видимо, пережил его, хотя и был старше, так как в "Житиях" нигде не упоминается о его кончине.

В "Сведении о славянских рукописях, поступивших из книгохранилищ" (Московская духовная академия. Собрание архимандрита Леонида. М., 1897) сказано: "Мнози и ины в русском государстве свидетельство ищут от Святого Писания и ведомы бяше и почитаемы от человек и благодать от Бога, праведного своего жития восприяху, а дни в месяцех им не написана быша, якоже есть сии преподобного Сергия ученицы, свидетельствовамы быша в "Житии" его и в прочих повестех". Там же назван "прп. Стефан, игумен Богоявленского монастыря, иже в Москве, брат Сергия Чудотворца". Из "Житий" известно, что братья постриглись еще молодыми, причем Стефан - после смерти жены. Самое интересное: когда я открыла указанную М. В. Фехнер страницу 120 Софийской летописи, там так и было написано: "Потом переселился отец его от Ростова в Радонеж, близ церкви Рождества Христова, брат же его оженився; не по мнозе родители его иноческого сподобившагося образа от житии исходят, Варфоломей же, раздав имение свое нищим, иде к Покрову и брату своему Стефану. Стефан бо, брат святого, немного пожив с женою своею, роди от нее сына единого, именем Ивана, и та отъиде к Господу, и Стефан постригся у Покрова".

Ошибку М. В. Фехнер можно понять, если посмотреть на предыдущую страницу летописи, где речь идет о преставлении преподобного Сергия в 1392 году. Текст летописи не разделен на абзацы, и сразу после рассказа о его кончине следует повествование о днях молодости братьев. Видимо, оттого, что с духовной литературой после Великой Отечественной войны было плохо, Мария Васильевна и не смогла перепроверить свои данные. Другого объяснения я не нахожу, потому что в прочих вариантах "Житий" ясно написано: Стефан постригся в Покровском монастыре в Хотькове и, следовательно, это никак не могло произойти в 1392 году, через 12 лет после Куликовской битвы, когда Стефану было далеко за 80 лет.
В 1504 году Великий князь Иван III завещал Покровский монастырь как великокняжеский своему сыну Василию. В конце 1570-х царь Иван Васильевич по духовному завещанию отдал монастырь "Лыщиков и с дворы" сыну Ивану Ивановичу.

Н. М. Карамзин в "Истории государства Российского" пишет о пожаре 20 апреля 1547 года, обратившем в пепел все улицы за Яузой, а далее ссылается на летопись: "Загореся за Яузой на Болвановке (...) и церковь Спаса в Чигасове монастыре подпись чудна была Дионисия иконописца - и Лыщиково погоре по Яузу".

Еще есть летописное упоминание о Лыщиковой слободе под 1565 годом: "A слободам быть в опришнине: Ильинской под сосенками, Воронцовской, Лыщиковой".

Других письменных источников на интересующую нас тему пока не найдено.

+   +   +

Теперь об источниках археологических.

В 1990 году Московская Археологическая экспедиция под руководством И. Бойцова провела раскопки в Лыщиковом переулке. Шурфы делали в нескольких местах, а также обследовали разрытую для ремонта теплотрассы траншею. Один раскоп располагался выше места, на котором находится церковь, второй - в 16 метрах к юго-западу от нее, третий - между домами по Лыщикову переулку. В отчете о раскопках написано:

"Урочище "Городище", известное по письменным памятникам XV века (запись о душегубстве), помещалось на возвышенном склоне левого берега реки Яузы, через центральную часть урочища ныне проходит трасса Садового кольца. Место, где сейчас расположена "церковь Покрова, что слывет на Лыщикове", было отведено под храм после упразднения в начале XVII века Покровского монастыря. Нетрудно заметить, что церковь стоит не на холме, где было "городище", а под горой, раскопки позволили выявить участок самого раннего из обнаруженного в этой части Заяузья культурного слоя, датирующегося концом XV века. По керамике удалось определить, что к юго-западу от церкви культурные напластования начали откладываться с начала первой половины XVI века. На участке траншеи, проходящей по двору, нашли материалы только XVII-XIX веков.

Материалы из раскопок и наблюдений дали возможность проследить процесс роста древнего поселения на протяжении XV-XVI веков, археологически выявлена юго-западная периферия этого поселения.

То обстоятельство, что шурф N 1 находился на краю почти разрушенного ныне холма, объясняет отсутствие культурного слоя XIV века. Очевидно, что ядро поселения располагалось севернее или северо-восточнее, ближе к реке. Находки в районе Лыщикова переулка фрагментов красноглиняной грубой керамики датируются второй половиной XIV века".

Итак, археологи утверждают, что на Лыщиковой горе люди жили с конца XIV века. Письменные источники XV века называют их поселение "Городищем". Служило ли оно оборонным форпостом Москвы? С. З. Чернов в книге "Культура средневековой Москвы" (М., 2005) отмечает: "Три городища известны лишь как топонимы (Обыденское, Лыщиково, на Самотеке). Интерпретация этих топонимов как реальных укрепленных пунктов XI-XIII веков возможна, но археологические подтверждения отсутствуют".

Великокняжеский, впоследствии царский Покровский монастырь на Лыщиковой горе просуществовал до начала XVII века - ему не удалось пережить смену правящих династий и Смутное время.

+   +   +

В 1591 году под Москвой неожиданно появился хан Казы-Гирей с огромным войском. Он не сжег Москвы и отошел, но его "визит" послужил предостережением: город приступил к сооружению новой оборонительной линии - Земляного вала с крепкими деревянными стенами, получившего название Скородома.

Земляной вал разделил слободу на две части. Дорога была перекрыта. В Андроников монастырь и во Владимир стали ездить через Таганские ворота. Лыщиково оказалось вдалеке от оживленного тракта. Территория Покровского монастыря осталась в Земляном городе, но церковь перенесли на другое место.

В 1611 году поляки, захватив Москву, сожгли деревянные стены Скородома. Его возобновили в 1638 году в виде уже бесстенного вала. На территории Покровской церкви расселили стрелецкий полк Л. П. Сухарева. "Стрельцы жили около церкви, а их командиры - на другой стороне Николоямской улицы. (Интересный факт: приходской храм стрелецкого полка Сухарева - Троицы в Листах, как и храм Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе - имел приделы Покровский и преподобного Иоанна Дамаскина,; последний в 1805 году был переименован в честь святителя Алексия, митрополита Московского).

В "Памятниках архитектуры Москвы" (М., 1989) сообщается:

"Покровская церковь упраздненного к тому времени монастыря была в 1625 году переведена, но долго пустовала, так как именно здесь обосновалась тогда одна из иноземных слобод". С. К. Богоявленский в своей работе "Московские слободы и сотни в XVII веке" (М., 1930) упоминает о Греческой слободе на Николоямской улице, однако она находилась в приходе церкви святителя Николая на Ямах, то есть за Земляным валом, почти около Спасо-Андроникова монастыря. Нельзя также говорить, что храм в 1625 году пустовал, ибо налоги (5 алтын 2 деньги) были уплачены. Согласно Писцовым книгам, в 1631-1632 годах налоги тоже платились. В XVII веке в приходе Покровской церкви числится 3-4 владельца дворов с иностранными фамилиями, но они - православные (видимо, именно о таких иноземцах писал Адам Олеарий, немецкий путешественник, посетивший Россию в 1630-х годах: "Был отдан строгий приказ: "Кто из немцев хочет перекреститься по русскому обряду, тот пусть останется жить в городе, но кто отказывается поступить так, тот обязан в течение короткого времени с жилищем своим выбраться из города за Покровские ворота, в Кокуй, место, где 40 и более лет тому назад немцы исключительно жили") и, как видно по исповедным книгам, - прихожане храма. К тому же число их настолько невелико, что о "слободе" говорить не приходится.

В 1625 году здесь известна приходская деревянная Покровская церковь.

Строельная книга 1657 года: "Церковь деревянная Покрова Пресвятой Богородицы, что слывет на Лыщикове, а у той церкви попа нет, стоит без пения, (...), а у той церкви приход мал. <....> Двор поповский Ивана Сафронова, а ныне в том дворе живет посестрия ево старица Евфросиния". Дело в том, что в 1654 году в Москве свирепствовала чума, и слободы обезлюдели.

К концу ХVII века церковь вконец обветшала, чему способствовал и грандиозный пожар 1688 года. Встал вопрос о ее ремонте или постройке новой. Тогда в Москве всемерно поощрялось каменное строительство, и прихожане Покровской церкви во главе со священником Михаилом Калинником решили возвести каменную церковь. Соответствующее прошение написал дьяк Иван Рагозин. В книге С. Б. Веселовского "Дьяки и подьячие. XV-XVIII век" (М., 1975) дьяков Иванов Рагозиных - три, но к интересующему нас моменту в живых оставался лишь один - потомок Ташлыка Рагозинина.

Построили церковь в 1696 году, освятили в 1697-м; священник Михаил Калинник взял антиминс 12 октября 1697 года, тогда же был освящен придел Иоанна Дамаскина.

В 1703 году в приходе насчитывалось 47 дворов (самое большое количество на протяжении XVII-XVIII веков).

В "Описании документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Синода" ("Ведомость о церквах и священно- и церковнослужителях в 6-ти московских сороках за 1722 год") о Покровской церкви говорится: "Поп, 2 церковника. Церковь каменная, а при оной церкви придел Иоанна Лествичника. А строена по прошению дьяка Рагозина, лет с 28 тому, а чьим благословением, того в сказке не написано". Придел преподобного Иоанна Лествичника в других источниках не упоминается - там фигурирует придел преподобного Иоанна Дамаскина. Перепроверить синодальные документы сейчас нет возможности, так как архив в Петербурге переезжает. Возможно, мы имеем дело с опечаткой, корни которой уходят в те времена, когда церковь принадлежала Покровскому монастырю. Дело в том, что Рюриковичи с большим уважением и любовью относились к преподобному Иоанну Лествичнику. Вторая каменная церковь в Москве была посвящена ему. Последнее строительство, предпринятое (хотя и не завершенное) царем Федором Иоанновичем, - храм в его честь с колокольней, названной позже Иваном Великим. Родившегося у царя Ивана Грозного 30 марта, в день памяти Иоанна Лествичника, сына нарекли Иоанном. Не исключена вероятность того, что в Покровском царском монастыре на Лыщиковой горе в честь рождения наследника был пристроен придел Иоанна Лествичника. Тот, кто составлял цитированное выше "Описание", мог "по старой памяти" внести в него название этого придела.

В именной подушной книге за 1722 год сообщается: "Церковь Покрова Пресвятой Богородицы, что на Лыщиковой горе, при ней придел Николая Чудотворца. Поп Афонасий Федоров, 48 лет, дьячок Михаил Никитин, пономарь Игнатий Мефодиев. Приходских 25 дворов". Когда ликвидировали указанный престол, неизвестно, но в память о нем в приделе преподобного Иоанна Дамаскина находится икона святителя Николая Чудотворца.

+   +   +

Существует легенда (были даже и такие публикации), что прабабка А. С. Пушкина Евдокия Ивановна Головина жертвовала деньги на строительство Покровской церкви. Насколько эта легенда достоверна?

В опубликованных материалах дата рождения Е. И. Головиной отсутствует. Однако известно, что в 1721году вышла замуж ее старшая сестра Ольга. Их отец, Иван Михайлович Головин, был любимым денщиком Петра I, разделившим с царем все тяготы войн и походов и позже достигший чина контр-адмирала. Возможно, поэтому Петр почтил своим присутствием свадьбу вдовца Ю. Трубецкого с двадцатилетней Ольгой (об этой свадьбе написано у Н. М. Карамзина). Следовательно, старшая из сестер родилась в 1701 году, то есть Евдокии Ивановны ко времени строительства церкви еще не было на свете.

А вот бабушка Пушкина, скорее всего, бывала в нашем храме: ее, Ольги Чичериной, семья жила на другой стороне Николоямской улицы (дом сохранился).

+   +   +

В середине XVIII века, согласно Переписным книгам 1738-1742 годов, владельцами земли в приходе Покровской церкви являлись: секретарь Семен Матвеевич Булгаков, полковник Яков Лукич Багреев, стряпчий царедворец Петр Васильевич Даудов, казначей, действительный статский советник Алексей Кириллович Лихарев, лейб-гвардии Преображенского полка солдат Иван Иванович Кустерский, государственной вотчинной коллегии канцелярист Антон Антонович Семенов, стольник Иван Семенович Измайлов, вдова-бригадирша Авдотья Васильевна Горюшкина, статский секретарь Симеон Киприянович Лунин, бывший майор Афанасий Федорович Протасьев, поручик Ларион Иванович Спешнев, адъютант Михайла Киприянович Лунин, вдова майора Ивана Лунина Мавра Ивановна, князь Григорий Федорович Волконский, комиссар Иван Семенович Давлетов, Ингерманландского полка драгун Михаил Иванович Хирин, капрал Измайловского полка князь Алексей Васильевич Дулов, Пимен Андреевич Колдырев, лейб-гвардии Преображенского полка солдат Федор Васильевич Барыков, Андрей да Илья Нечаевы, Ингерманландского полка отставной солдат Демид Филиппович Грушевский, Рогожско-ямской слободы ямщик Анастасий Михайлов, лейб-гвардии Семеновского полка солдат Василий Юрьевич Журавский, полковник князь Сергей Алексеевич Голицын, Василий Иванович Трегубов.

По исповедным книгам 1744 года видно, что к причастию в нашу церковь ходили люди "низкого звания" (дворовые, конюхи, повара) - их господа жили в другом месте, а здесь у них была огородная земля.

+   +   +

Одним из крупнейших землевладельцев нашего прихода (а еще он владел восемью деревнями в Рязанском уезде и подмосковным селом Пехреево) в XVIII веке был Алексей Кириллович Лихарев, статский советник, родившийся в 1680 году, доживший до глубокой старости и похороненный под Покровской церковью, прихожанином которой являлся вместе со своей семьей: женой Еленой Андреевной (1703), сыновьями Сергеем (1720), Иваном (1727), Ильей (1730) и дочерьми Евдокией (1725) и Надеждой (1736). Человек не только весьма состоятельный, но и благочестивый, Алексей Кириллович в 1725 году построил храм в селе Воскресенсокм (Срезневе) Рязанского уезда, а также принимал деятельное участие в жизни прихода Покровской церкви. Когда умер священник Михаил Алексеев, именно Лыщиков, поддержанный остальными прихожанами, пишет прошение о назначении на освободившееся место вдового священника Федора Максимова, "который сейчас служит в Вознесенском девичьем монастыре в церкви Казанской Пресвятые Богородицы, а до этого служил во флоте, человек он доброго состояния и в приходской нашей церкви был бы угоден". Любитель хорошего пения, он содержит за свой счет певчих из Малороссии, а также ходатайствует перед Московской Духовной консисторией о назначении в храм второго священника, Андрея Андреева, жалованье которому также обязуется платить сам - чтобы тот служил ранние литургии в приделе преподобного Иоанна Дамаскина по усопшим родителям А. К. Лихарева. Это ходатайство было удовлетворено.

Так как Лихарев со временем скупил все земельные участки по обеим сторонам переулка, ведущего к церкви, ее иногда называли " у Лихарева двора" - во всяком случае, такое название встречается в документах середины XIX века.

После смерти Алексея Кирилловича эстафету добрых дел подхватил его сын, секунд-майор Илья Алексеевич Лихарев. Об одном из них поведал протоиерей Н. А. Скворцов в своих "Материалах по Москве и московской епархии за XVIII век" (М., 1911): "1773 года 11 марта в Синодальную контору подано прошение от секунд-майора Ильи Алексеевича Лихарева, в котором, объявив, что жительствует в приходе Покровской на Лыщиковой горе церкви, просил дозволения устроить собственным его коштом в трапезе той церкви для поминовения своих предков по левую сторону придел в честь Казанской иконы Божией Матери, к чему и материал уже приготовлен. 18 марта 1773 года контора дозволила строить, а 21 марта священник Михаил Иванов донес, что придел уже построен и готов к освящению. В объяснении же скорости построения представил, что у майора Лихарева иконостас с иконами, крестом и жертвенник были сделаны заблаговременно, и поэтому осталось их только поставить и утвердить, что и сделано. 22 марта Контора дозволила Казанский придел освятить".

Как и его отец, Илья Алексеевич взял на свое содержание священника и платил ему 80 рублей в год - по тому времени деньги немалые. Причем священника взял такого, который сильно нуждался, имея жену и двух малолетних детей. Звали его Петр Васильев, жил и служил он до этого в Сретенском монастыре.

Еще сохранилась запись, что Илья Алексеевич купил для церкви новый 20- фунтовый колокол вместо украденного. Впрочем, с этим связана целая история.

+   +   +

Священник и прихожане Покровской церкви и не предполагали, сколько хлопот принесет им новый дьячок Прокопий Степанов. Первое время он вел себя вполне прилично, а потом стал пить, вести службу кое-как, дебоширить. Уговоры и наставления не помогали. В конце концов произошла та самая кража колокола. 24 декабря 1781 года после утрени к священнику Алексею Иванову подошел Прокопий Степанов и сказал, что с колокольни снят и унесен неизвестно кем и куда малый колокол. Ключи от колокольни были у него, но он не помнит, закрывал ее или нет, и вообще ничего не знает.

Возместил храму пропажу, как мы помним, И. А. Лихарев. Однако в июле 1787 года приход был огорчен новым происшествием: пропали два ветхих антиминса, хранившихся в ковчежце под Святым Престолом. Дело расследовал благочинный Ивановского сорока, священник Троицкой церкви, что в Серебряниках, Сергей Федоров. Он допросил Прокопия Степанова, и тот признался, что похитил антиминсы для продажи раскольникам, "опоившим его до беспамятства".

Разгневанные прихожане написали прошение митрополиту Платону, чтобы "дьячка Прокопия Степанова, который беспробудно пьянствует, забиянит, самовольно отлучается от церкви во время службы, к исправлению не показывает никакой надежды, а паче еще в своих беспутных делах коснеет, навсегда отрешили от службы в Покровской церкви". Пока прошение шло по инстанциям, Прокопий совершил еще кражу: на сей раз храм чуть было не лишился серебряного креста-мощевика.

В конце концов, к великому облегчению прихожан, дьячка Прокопия Степанова уволили и исключили из духовного звания.

+   +   +

В 1737 и в 1748 годах церковь пережила два больших пожара. Жертв не было, но "кресты покривились и кровли погорели на алтарях и трапезах". В 1795 году священник Алексей Иванов просит дозволения у митрополита Московского Платона провести в здании ремонтные работы:

"Усердием вкладчиков есть означенную настоящую Покрова Богоматери церковь с алтарем расписать иконным писанием и сделать в оной на место старого новый иконостас, и в алтаре при переделе имеющегося деревянного полу необходимо разобрать и сам престол, поелику фундамент, на котором утвержден оный, от древности несколько подгнил. К сему того ради Вашего Высокопреосвященства всепокорнейше прошу повелеть старый престол разобрать а по окончании иконописной работы для освящения нового престола дать указ".

Указ был дан, и через два года церковь освятили. Деньги на ремонт вносили все прихожане, но особо "усердными вкладчиками" оказались священник Алексей Иванов, пономарь Авраам Иванов, военной конторы офицер Никита Иванов, той же конторы капрал Федор Никитин, полковник Александр Александрович Левашов, коллежский асессор Варфоломей Федоров, вдова-капитанша Настасья Васильевна Кунина, отставной прапорщик Иван Петрович Белоусов, просвирня Параскева Тимофеева, тередорщик (печатник) Василий Васильевич Флоров, купец 2-й гильдии Кузьма Яковлевич Ушаков, купцы 3-й гильдии Иван Алексеевич Бобров (с братом), Филипп Иванов, Иван Иванов, Федор Ильин, Назар Федорович Солодовников.

К сожалению, сведений об этих людях сохранилось мало. Крупнейшими землевладельцами в приходе Покровской церкви на тот момент являлись купцы Ушаковы. Часть приобретенной ими земли ранее принадлежала Лихаревым - в том числе огородный участок около пруда. В 1797 году Кузьма Яковлевич Ушаков подал прошение в Управу благочиния о постройке здесь бани, о сносе двух ветхих строений с целью замены их на новые и о переделке забора вокруг своего владения. Управа потребовала план территории. План был исполнен, и теперь благодаря ему мы во всех подробностях можем представить, что и как располагалось на этой местности в конце XVIII века.

+   +   +

Во время нашествия французов в 1812 году Москва сильно пострадала. Согласно "Генеральному плану столичного города Москвы с назначением сгоревших домов и ныне существующих" (см. книгу А. Н. Булгакова "Русские и Наполеон Буонапарте". М., 1813) в приходе Покровской церкви также сгорели все дома - остался только храм, да и то изувеченный: "В приделах стропила обгорели и кровля почти вся опала. Престол (...) стоит неподвижно на своем месте, а в приделе Иоанна Дамаскина сгорел.  Антиминсы соблюдены. Церковная утварь вся разграблена. Церковной суммы, свечной и кружечной, серебряною и медною монетою оставалось 90 рублей и 75 копеек, которая вся расхищена. Иконостас в настоящей церкви стоит на месте, но с икон серебряные ризы сокрыты от неприятеля в кладовой у храмоздателей нашей церкви московских купцов Сергеевых. А иконостасы Казанския Богородицы и преподобного Иоанна Дамаскина со святыми иконами оба истреблены. Дома священно и церковнослужителей с богадельней сгорели".

В таких условиях служить было невозможно, поэтому прихожан приписали к церкви святителя Николая чудотворца, что в Ямах; священника Григория Петрова перевели в храм Сорока мучеников.

В 1813 году благочинный Петр Петров в Регистре церквам Ивановского сорока писал: "Дома всеобщим врагом сожжены, церковных домов и лавок не имеется. Дьячок жительство имеет в своем доме каменном, вновь после неприятеля отстроенном. Просвирня живет в богадельне под папертью. Священно и церковнослужители (...) ныне содержание имеют от прихожан посредственное, приходских домов обстроено пять, а прочие обстраиваются".

Вскоре о возобновлении прихода стали просить церковный староста М. А. Сергеев и купец В. Ф. Стужин (см. ниже). Их просьба была уважена в 1814 году после того, как они привели храм в порядок. Священником назначили бывшего учителя Николо-Перервинской семинарии Николая Семеновича Кудрявцева. 31 мая церковь освятили. Имевшуюся при ней деревянную богадельню, сгоревшую в 1812 году, восстановил на свои средства М. А. Сергеев; в ней поселились шесть женщин-богаделенок.

Между тем работы по благоустройству продолжались и полностью завершились лишь в 1820 году. К тому времени церковь и колокольню покрыли железом. На колокольне было 6 колоколов, из которых самый большой весил 112 пудов. В главном храме установили четырехъярусный деревянный резной иконостас, покрытый позолотой. Двухъярусные приделы: в честь Казанской иконы Божией Матери и преподобного Иоанна Дамаскина.

Все это потребовало значительных средств, и дали их купцы, начавшие селиться возле Покровской церкви с конца XVIII века. Здесь мы не имеем возможности рассказать о каждом из них подробно, ограничимся лишь краткими заметками.

+   +   +

Василий Федорович Стужин с племянником Николаем Дмитриевичем пожертвовали деньги на обновление трапезной и украшение ее росписью итальянского письма. Василий Федорович к тому же снабдил храм серебряными сосудами и крестами. После его смерти (1820) Николай Дмитриевич, являясь церковным старостой, также много сделал для прихода.

Братья Артемий и Сергей Сергеевы, купцы 3-й гильдии, дали средства на расширение и украшение трапезной. Сын Артемия Мартын был церковным старостой. Именно при нем 31 мая 1814 года освятили Покровский храм после французского разорения. Как уже говорилось выше, он же на свои средства восстановил богадельню.

Усердными вкладчиками в Покровскую церковь были купец З-й гильдии Тихон Иванович Тюляев и его потомки, в частности, сын Мирон Тихонович. С 1837 по 1843 год последний нес расходы по содержанию храма и причта; с 1843 по 1859 год это благочестивое дело продолжил его сын Иван, пожертвовавший, в частности, средства на возобновление придела преподобного Иоанна Дамаскина. С 1864 по 1867 год старостой и благодетелем храма стал сын Ивана Мироновича Семен. Священник Филарет Поспелов в своем "Историческом описании..." сообщает, что храм поддерживали и другие дети Мирона Тихоновича - Гавриил и Николай. Именно сыновья Гавриила Мироновича - Алексей и Гавриил Тюляевы 2 февраля 1879 года поднесли церковному старосте А. Ф. Берникову икону Покрова Пресвятой Богородицы в серебряно-вызолоченной ризе (см. ниже).

Отец Филарет упоминает также "Симеона Васильева, устроившего на свои средства иконостас и расписавшего настоящий храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы". Симеон Васильев был "вечно цеховой" (Энциклопедический словарь" Брокгауза и Ефрона: "12 ноября 1799 года императором Павлом (...) издан "Устав цехов". В цех записывался всякий, промышлявший ручным трудом, но закон строго различал "коренных", т. е. вечно-цеховых ремесленников, пользующихся "правом и выгодами мещанства", и записанных лишь на время").

В 1830 году соорудили Высокояузский мост, и тупиковый проезд к реке превратился в ведущую транспортную магистраль города - Садовое кольцо. Лыщиково стало быстро развиваться, линия Земляного вала - застраиваться. В церкви появились новые прихожане-благотворители.

С 1859 по 1861 год храму материально помогал купец 3-й гильдии Алексей Симонов, а после смерти А. Симонова с 1861 по 1864 год - его сын Михаил.

Теперь что касается упомянутого чуть выше А. Ф. Берникова. Все тот же священник Филарет Поспелов так описывал состояние храма в 1877 году:

"Колоды и рамы в окнах почти все сгнили, штукатурка во многих местах отвалилась, золоченье на иконостасах потемнело, стенная роспись до того закоптела, что не было видно изображений, печи прогорели, каменные полы во многих местах протоптались.

С разрешения Императорского Археологического общества по совету архитектора Зыкова на средства и при содействии церковного старосты московского купца Александра Федоровича Берникова в храме были произведены следующие работы:

весь храм сделали теплым; в приделах иконостасы сделаны новые искусственного мрамора с золочением и иконы в них написаны новые (иконописец С. Ф. Корнев, ученик известного живописца Рогожина); устроено духовое отопление; иконостас перезолочен и иконы в нем промыты и покрыты олифою; отвалившаяся штукатурка на стенах исправлена; колонны сделаны из подольского мрамора, рамы в окнах дубовые новые, стенное писание возобновлено; полы сделаны подольского мрамора новые (а прежде были из простых лещадей); ризы на иконах сделаны новые, работы Хлебникова.

Надо заметить, что Александр Федорович употреблял свои средства на возобновление и украшение святого храма, не жалея при этом ни времени, ни здоровья.

Не было ни одного дня, когда он не побывал бы в храме, но бывали такие, что он с раннего утра и до позднего вечера находился в храме, чтобы успешнее и скорее окончить начатое дело возобновления храма.

В 1879 году 2 февраля по случаю обновления и освящения придельных храмов при церкви Покрова Богородицы служил в храме Преосвященный Алексий, епископ Можайский. В тот же день церковному старосте Берникову А. Ф. поднесена икона Покрова Пресвятой Богородицы в серебряно-золоченой ризе (см. выше - Т. И.)".

Александр Федорович Берников - потомственный почетный гражданин и кавалер, состоявший в купеческом сословии с 1853 года, владел пивоваренным и медоваренным заводами, являлся попечителем коммерческого суда (1870-1873), экономом Николаевского дома призрения бедных вдов и сирот московского купечества, выборным московского купечества, попечителем дома призрения имени Мазуриных. Будучи церковным старостой, он, ко всему прочему, в 1891 году пожертвовал 15 тысяч рублей на строительство двухэтажного дома для причта. У него остались наследники: сын Николай и внуки Николай и Павел. Через много лет ризничая храма Ираида Константиновна Коханенко обнаружила в списках общины Покровской, что на Лыщиковой горе, церкви за 1937-1945 годы имя Николая Николаевича Берникова: достойный внук своего деда не покинул храм в годы репрессий.

+ + +

И, наконец, об авторе не раз цитировавшегося здесь "Исторического описания..." отце Филарете Поспелове. Сын священника Московской епархии, он окончил курс в Вифанской духовной семинарии (1864), в 1865 году был определен диаконом в Покровскую на Лыщиковой горе церковь. Пришел он туда вместе со своей юной женой Ольгой Ильиничной. С тех пор этот храм стал их судьбой.

16 октября 1877 года диакон Филарет Поспелов возводится в сан иерея. Много полезного для храма и причта было им сделано за годы пастырского служения. С 14 октября 1897 года он отправлял должность благочинного Ивановского сорока, замещая заболевшего протоиерея И. А. Смирнова. Отец Филарет считался одним из опытнейших законоучителей и до конца своей жизни преподавал в Петровско-Рогожской школе (с 1878 года) и в Александро-Мариинском училище Московского купеческого общества (с 1889 года). Он удостоился многих церковных наград. Выполняя Указ Святейшего Синода о составлении исторического описания церквей, отец Филарет тщательно изучил архивные материалы и написал историю Покровской церкви, не потерявшую своей актуальности и в наше время.

В семье Поспеловых было три дочери и сын. Все они получили хорошее образование. Сергей окончил физико-математический факультет Московского университета. Вера вышла замуж за священника церкви Николы Явленного на Арбате Александра Добролюбова, Александра - за своего однофамильца священника храма Воскресения Словущего Николая Поспелова, Елизавета стала женой священника Троицкой церкви в Сыромятниках Николая Семеновского. Сергей и Елизавета погибли во время Великой Отечественной войны: бомба попала в бомбоубежище, где они находились.

Неисповедимы пути Господни! Именно в храме Воскресения Словущего долгое время служил нынешний настоятель Покровской церкви протоиерей Владимир Ригин. Там он познакомился с внучкой отца Филарета Еленой Николаевной, передавшей нашему храму некоторые семейные фотографии. Сейчас Елене Николаевне 98 лет. Ее дедушка столь преклонного возраста не достиг - он умер внезапно, не дожив до 55 лет. Это случилось 7 января 1898 года. Сидел за письменным столом и не знал, что работа останется неоконченной. Погребение состоялось на Дорогомиловском кладбище при большом стечении народа и духовенства.

11 января 1898 года на освободившееся место был переведен из Ивановского монастыря священник Дмитрий Рождественский. С ним приход Покровской церкви вошел в бурный ХХ век.